Как бизнесмен «по всем канонам» отремонтировал дом деда под Глуском и мечтает оживить все село

Сколько бы ни звучало призывов к возрождению белорусской деревни, без конкретных дел ничего не происходит — старики доживают свои годы в почти полном одиночестве на пустых улицах с покинутыми домами. Андрей Уфимцев чуть ли не каждый месяц приезжает из Москвы в деревню своих предков под Глуском и на собственном примере показывает, что место, где прошли твое детство и юность, нельзя бросать. Лет пять назад он всерьез взялся возрождать Косаричи — построил дом, сделал сайт и стал приглашать других людей купить пустующие хаты. В этом году Андрей взялся за реставрацию старого дома своего прадеда Макара. Мы съездили к нему в гости чтобы найти ответ на вопрос: зачем ему это все нужно?

Дом для мамы

Андрей Уфимцев — путешественник, фотограф, организатор экстремальных путешествий по Центральной Америке. У него свой бизнес в Москве. С Косаричами у Андрея родственная связь, тут жили его прабабушка, прадедушка, бабушка.

— Мама из деревни уехала еще в 50-е годы в Мурманск, но к бабушке я приезжал каждое лето на каникулы, — рассказывает он. — Потом мама, когда вышла на пенсию, стала сюда приезжать. Жила на два дома: полгода в Мурманске, полгода в Косаричах. По современным меркам родительский дом был неудобным: маленький, старый, печь нужно каждый день топить, вода из колодца, туалет на улице.

Большого смысла переделывать старый дом, проводить водопровод, канализацию не было, поэтому Андрей решил построить для мамы новый дом побольше и со всеми удобствами.

Новый дом получился просторным, со вторым этажом и всеми благами цивилизации — водопроводом, санузлом, электроотоплением. Но мама Андрея, к сожалению, недолго пожила в нем, всего три года.

Дед Макар

Когда построился новый дом, в старой хате уже никто не жил. Но отказаться от дома, с которым связано много детских воспоминаний, Андрей не смог, и в этом году он решил его отремонтировать, а вернее, отреставрировать — вернуть дому прадеда тот вид, который он запомнил с детства — камышовая кровля, белые окна в обрамлении синих наличников.

— До войны моего прадеда Макара раскулачили — имущество забрали в колхоз, но семью пощадили и в Сибирь не отправили, — рассказывает Андрей. — В конце войны, во время освобождения Беларуси, Косаричи сильно пострадали, дом прадеда был разрушен. В 1944 году он построил новый — из бревен бывшего сарая.

Андрей рассказывает, что раньше к дому были пристроены курятник, свинарник, стопка. В конце двора когда-то стоял еще сарай. Хозяйство было небольшое — корова, гуси, куры.

— Из стопки я когда-то сделал баню, но она, как и все пристройки, пришла в негодность. Поэтому их пришлось разобрать. В планах — стопку все же восстановить, сделать из нее баню. Материалы для нее уже есть — строители где-то купили и разобрали старый сруб.

Реставрация

Соседние хаты сейчас в плачевном состоянии — дворы заросли кустами, сады одичали, крыши провалились, и, похоже, их уже не спасти. Дом деда Макара ожидала такая же судьба, но правнук решил сохранить его.

— Дом сильно сдал за последний год — дымоход упал, а дыру в крыше я, наверное, плохо закрыл, — рассказывает Андрей. — Вода попадала на перекрытие, потолок начал гнить. Стало понятно — или дом полностью разрушается, или нужно срочно что-то делать, чтобы сохранить его.

Этой весной Андрей нашел бригаду и начались спасательные работы. Первым делом нужно было устранить причину разрушения дома — починить крышу.

— Крыша на доме всегда была тростниковая или, как ее еще называют, камышовая, позже ее латали рубероидом, — рассказывает Андрей. — Я решил ее восстановить в оригинале, накрыть тростником. Такое же покрытие, кстати, можно увидеть на крыше гумна, которое перевезли из Косаричей, в Музее народной архитектуры и быта в Строчицах. Я промониторил белорусский рынок, нашел производителя. Камыш продается в тюках, весь объем для крыши обошелся в 900 долларов. Расценки тех, кто занимается камышовыми кровлями профессионально, очень высокие — 50 долларов за «квадрат», и моя крыша обошлась бы очень дорого. Но со строителями у меня изначально была договоренность, что бюджет реконструкции со всеми материалами и работой — 5 тысяч долларов. Люди, которых я нанял, никогда с тростником не работали, но они научились это делать. Не идеально, но у них получилось.

Далее дело дошло до потолка — старые доски прогнили, их убрали.

— В деревенских хатах доски потолка обычно укладывали внахлест. Не знаю почему, но прадед сделал не так — у него доски были уложены встык. Со временем доски разошлись и с потолка начала сыпаться труха. Поэтому я попросил доски уложить внахлест, чтобы исключить эту проблему. А в остальном все сделали по технологии — со стороны чердака по доскам сделали сантиметровую стяжку из глины, засыпали мхом, а сверху — песком.

Как такового, фундамента у дома никогда не было, раньше люди обходились камнями под углами сруба. Удивительно, но нижний венец не пришлось менять — дед Макар сделал его из дуба, поэтому он еще много лет прослужит. Строители лишь защитили его народным методом — пропитали отработанным моторным маслом.

— Раньше по периметру дома вместо отмостки был насыпан песок, — говорит Андрей. — Перед зимой им присыпали нижний венец, чтобы ветер не задувал под пол. Весной его обратно отгартывали. Но до такой степени я уже не стал восстанавливать. Песок убрали, а пространство под нижним венцом сруба просто заложили камнями.

В ходе реставрации нашлись старые каменные жернова, которые Андрей запомнил с детства — они всегда лежали у входа в дом.

— Стены внутри дома были оштукатурены глиной по деревянной дранке. И когда мне присылали фото хода работ, я не верил: неужели стены смогут сделать такими, как они когда-то были.

Старую отваливающуюся штукатурку сняли, набили новую дранку. Одну стену пришлось дополнительно укреплять и выравнивать с помощью металлического швеллера. Его теперь не видно, он спрятан под слоем глиняной штукатурки.

Рамы окон также пришли в негодность. Строители заказали у столяра новые деревянные рамы — пластиковые окна даже не рассматривались. А вот наличники сохранились оригинальные — их просто почистили и заново покрасили.

Полы тоже пришлось менять. Для этого использовали новые доски. Не обошлось, правда, без «косяков». Работнику дали задание купить бесцветный лак определенной марки, а он почему-то купил колерованный лак и нанес его. Получилось совсем не так, как задумывалось. Поэтому пришлось этому работнику смывать лак растворителем. Но итогом Андрей остался доволен — пол получился с эффектом состаренного дерева.

Строители отремонтировали печку, заново сложили дымоход. Теперь ее топят не часто, а Андрей вспоминает, что бабушка топила ее каждое утро и готовила в ней еду:

— И это было всегда очень вкусно — оладушки, бабка, каши, первые и вторые блюда.

Стоит отметить, что дом совсем небольшой и состоит из одной жилой комнаты с русской печью. Трудно в это поверить, но в ней когда-то жила семья из пяти человек.

Андрей сохранил все семейные фотографии в старых деревянных рамах. Часть из них перешла в новый дом, но теперь, после реконструкции, они возвращаются в дом предка.

На почетное место в красном углу вернулась икона. Андрей говорит, что на самом деле это обычная фотокопия иконы, у крестьян денег на покупку настоящих икон не было. А чтобы она выглядела наряднее, ее дополнительно украшали бумажными цветами.

Кому это надо?

Когда мы были в Косаричах год назад, то свободных домов на продажу оставалось немного. Сейчас таких и вовсе нет, хотя мы видим вдоль улицы сразу несколько пустующих домов. Оказывается, купить их пока не получится — сельсовет занимается их оформлением.

— Я говорил с председателем сельсовета, чтобы он не сносил эти дома, я готов их выкупить, заплатить за оформление, — объясняет Андрей. — Он меня уверил, что сносить не будет, но эти пустующие дома должны пройти процедуру оформления. Один дом он сейчас так оформляет для продажи, и, если все пройдет нормально, то по этому алгоритму будет оформлены и остальные. И это притом что спрос есть, люди приезжают и уезжают ни с чем. Я даже рекламировать дома перестал.

Развитие деревни пусть и медленно, но идет. Люди не только покупают и ремонтируют дома, но участвуют в создании общей среды обитания. По их просьбам на центральной улице залатали асфальт, возле бывшего клуба в этом году своими силами начали делать площадку для пляжного волейбола и мини-футбола. На месте бывшей церкви появился новый фундамент часовни. Деньги на него собирали всем миром — люди из окрестных деревень, знакомые Андрея, прихожане Бобруйска.

Андрей выкупил здание бывшего сельского клуба. До начала пандемии у него и его единомышленников были грандиозные планы превратить клуб в современный общественный центр с кинозалом, библиотекой, с местом для общения жителей и возможности приема гостей. Проект уже есть, и сейчас Андрей ищет соинвесторов для совместного владения и эксплуатации центра.

Косаричи пока еще держатся. Нам рассказали, кто и где купил хату, кто баню построил, а молодой священник завел пасеку.

— А крокодила нашего видели? Так вон там, у дома с синим забором.

Оказалось, что крокодилом местные люди называют огромного дракона, мастерски собранного из металла и взгроможденного над автонавесом во дворе отстроенного заново дома. Владельца мы не застали — он, как и Андрей, москвич, здесь бывает наездами.

Из Москвы в Косаричи Андрей приезжает довольно часто — раз 10 за год. Ненадолго, дня на три.

— Кажется, всего три дня, но за это время реально отдыхаешь, как за неделю, — говорит Андрей. — Может, потому что время здесь течет медленно, день тянется, как два. У меня некоторые спрашивают, зачем тебе это все? И не знаешь, что сказать. Деньги же не все решают в нашем мире. Есть вещи поважнее. Косаричам же я благодарен, они участвовали в формировании моего характера, за друзей, за первую любовь. Дом, в котором ты вырос, проводил каждое лето, как это место можно забыть?

Символично, что напротив дома деда Макара наследники также взялись за ремонт — ремонтируют крышу. У них на участке два дома, и второй они тоже решили именно реконструировать — сделать его таким, каким помнят еще с детства.

Читайте также