«Девушка имеет право на секс. Точка»

Писательница Анна Тодд — о татуировке с цитатой из «Грозового перевала», ответственности за бодишейминг и порно для подростков

Если ты автор серии бестселлеров «После», где эротика и мелодраматизм перемешаны с интеллектуальными дискуссиями, то приходится отвечать за всех и перед всеми, объясняет «Известиям» звезда американской литературы Анна Тодд. Писатель выступила автором сценария и сопродюсером фильма «После. Глава 2», который выходит в российский прокат.

— Вы принимали активное участие во всех стадиях работы над фильмом, объясняя это желанием не разочаровать фанатов. Для вас это так важно?

— Очень. С самого начала я стараюсь поддерживать непрерывную связь со своими читателями. Любой творческий выбор, который я делаю, связываю с ними, их желаниями, ожиданиями. В конечном счете именно эти люди — единственная причина моего успеха. Они словно несут меня на руках, все перемены в моей жизни и карьере связаны с ними. Я не только не имею права подвести их, но и должна что-то давать в ответ — например, создать историю, которую они полюбят, которой будут сопереживать.

Когда речь идет об экранизации, постановке, начинаются неизбежные компромиссы. Надо сделать так, чтобы мой вариант всех устроил и фильм получился достойным. Поэтому мы со всей командой бесконечно искали баланс, учились слышать и понимать друг друга. Временами было невероятно сложно, но я рада этому опыту.

— Часто можно услышать, как ваших героев, Ардина и Тессу, сравнивают с другими парами из недавних франшиз. Например, с Чаком и Блэр из «Сплетницы» или Кристианом и Анастейшей из «Оттенков серого». Как вы к этому относитесь? Соглашаетесь?

— Ой, вы знаете, я очень люблю обе эти пары. Но, как ни крути, сюжеты во всех случаях несколько разнятся, поэтому, когда мне говорят: «Ну это просто молодые версии героев «Оттенков...» — меня это совершенно не смущает. Я люблю «Оттенки...», но знаю, что ничего оттуда не позаимствовала, хотя при желании сходство найти можно, как и в любой истории любви.

Ну и в том, что везде речь идет о «плохом» парне, которого девушка пытается изменить, перевоспитать. В жизни такой способ отношений травматичен, но он неизменно привлекателен для публики. Согласитесь, это распространенный архетип. Как зрителя или читателя, меня такой тип истории всегда возбуждает. Даже не важно, кто рассказывает ее и каким способом. Вы ведь всегда хотите, чтобы эти двое были вместе, даже если один из них просто кошмар.

— Знаю, что вы боретесь против бодишейминга, хотя ваши герои красивые, вводите персонажей-афроамериканцев, рассказываете об однополой любви и свободном сексе. Это ваша гражданская позиция, которую вы таким образом транслируете новому поколению?

— Вы правы, хотя тут нужно постоянно искать правильное соотношение ответственности и творчества. Иначе можно так себя сковать всевозможными необходимостями и темами, что на поиск и эксперимент не останется пространства. В конечном счете нужно рассказывать историю, в которой должны быть реальные люди. А они, как известно, ужасны, у них сплошной беспорядок во всем, они все говорят и делают не так.

Я постоянно ощущаю груз непомерной ответственности. С тех пор, как я начала писать, мое мировоззрение радикально поменялось. Вначале было просто классно что-то придумывать, делать это максимально увлекательно. А потом я познакомилась с огромным количеством девушек, моих читательниц, и каждая вторая говорила, что ей плохо, она несчастна, у нее проблемы, и это было связано с телом, осознанием своей сексуальности. Я стала думать об этом, вводить в мои сюжеты.

Правда в том, что к 16 годам мальчишки уже вовсю смотрят порно, снимают проституток и это считается нормальным, а когда речь заходит о девушках, им нужно притвориться, что они такие воздушные, эфемерные, неземные и их все это вообще не интересует. Мне в такой позиции видятся лицемерие и двойные стандарты, я борюсь с этим всеми способами. Девушка имеет право на секс. Точка.

— В оригинальном «После» акцент делался на литературный бэкграунд персонажей. Они спорили о книгах и их героях. Российскому читателю и зрителю все это очень близко. Что будет в «После. Глава» с литературой?

— Конечно, я все это оставляю, ведь отношения героев регулярно преломляются через классические романы, их так гораздо удобнее представить аудитории. Не только названия романов и имена героев, но и совершенно очевидные считываемые мотивы являются стержнем «После». Даже татуировка Ардина — это цитата из «Грозового перевала».

Я бы рассказала больше, но боюсь спойлеров. В фильме много подсказок и намеков. Вы увидите на стенах домов картины с известными сюжетами, герои будут страстно обсуждать литературные сюжеты и персонажей. Это важная составляющая «После», можно сказать — основополагающая. Без нее не было бы главного героя.

Он же не просто плохиш с высоким уровнем интеллекта. Важно, что при всем своем упрямстве, агрессивности и прочих нелицеприятных качествах он все равно интеллигентный человек — образованный, тонкий, со сложным внутренним устройством.

Что касается героини, то некоторые считают, будто хорошенькая девушка должна бы сидеть и скромно помалкивать, но Тесса — совсем другая, у нее есть свое мнение. Она, конечно, вымышленный персонаж, но ее сформировал весь бурный литературный процесс последних двух столетий. Вообще, в романе очень удобно иметь героя, прямо выражающего свои мысли, а Тесса как раз такая. Минус в том, что многие идентифицируют их с мыслями автора, но это заблуждение: мы с Тессой разные.

— Известно, что изначально вы писали образ Ардина с поп-певца Гарри Стайлза. Как изменилось ваше отношение к этому артисту с годами? Вы встретились хоть раз лично? Ему нравится «После»?

— Вспоминаю о Стайлзе как о прототипе, когда мне кто-то об этом напоминает. Ардин — вполне самостоятельный персонаж, особенно теперь, когда он появился в фильмах «После», то есть у него есть собственное лицо. Что касается реакции Стайлза, в публичном пространстве она никогда не озвучивалась и я, если вы не против, оставлю при себе то, что мне на этот счет известно. Не обижайтесь. Могу только сказать, что он не очень противился сходству себя с Ардином.

— Расскажите о вашем продюсерском опыте.

— Когда мы приступали к первому фильму, я с трудом понимала значение слова «продюсер». К счастью, рядом со мной было несколько друзей, они меня терпеливо всему учили. Было потрясающим опытом создавать художественную часть — декорации, костюмы, представлять мир персонажей как нечто наглядное.

А потом было всякое. Вспоминаются бесконечные «надо переснять», «надо доснять», «перемонтировать»... Это постоянные сомнения, когда приходится думать, что еще из книги не влезает в сюжет, от кого из персонажей надо избавиться. Ты разрываешься между требованиями фанов и ощущением, что так будет лучше для фильма. Это был вызов, но, мне кажется, мы сделали все правильно — и увеличили в итоге аудиторию «После». Но уже на втором фильме выяснилось, что мне еще многое непонятно и не ко всему я готова...