Чекисты в Харькове. Кто, где, когда

Примерно сто лет назад Харьков стал сценой для драм и трагедий - эпических и страшных, порождавших завышенные ожидания и сокрушавших тысячи надежд. В 1919-1920 годах в городе свирепствовали чекисты.

О жестокости харьковской ЧК ходили легенды. Якобы даже командующий советским Украинским фронтом, а позже - нарком военных дел УССР Антонов-Овсеенко называл харьковскую ЧК не "чрезвычайкой", как было принято в те годы, а "чересчуркой".

В Харькове сохранилось несколько мест, связанных с историей чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

Где располагалась чрезвычайка?

Целый ряд вполне мирных на вид зданий с фасадами, выполненными в стиле неоклассицизма или модерна, хранит до сих пор неразгаданные тайны харьковской "чрезвычайки". Итак, где заседали харьковские чекисты?

Улица Сумская вполне могла бы носить название Чекистская. Здесь располагалось сразу три "офиса" ЧК.

Одно из наиболее красивых зданий - на Сумской, 82. До революции – доходный дом, владельцами которого были Мошкевич и Бергер. Сегодня это жилой дом.

Практически напротив дома №82 располагается еще одно чекистское здание – на Сумской, 47. Ранее здание принадлежало знаменитому профессору Харьковского императорского университета офтальмологу Емельяну Незнамову.

Во времена Незнамова, а затем "чрезвычайки" здание было двухэтажным. Еще два этажа были достроены в 1930-е годы. Различия между нижними и верхними этажами очень заметны.

Еще одной штаб-квартирой харьковских чекистов был знаменитый особняк Юзефовича – известнейшего харьковского газетчика, издателя "Южного края". Судьба особняка, будто биография героя приключенческого романа, была насыщена метаморфозами. После ЧК в здании размещался и клуб старых большевиков, и Дом пионеров, а сейчас – Дворец бракосочетаний. Как в бульварных романах: смерть и любовь переплелись в данной точке мироздания.

Самое зловещее здание в городе располагается на улице Чайковской, 16. Как утверждают авторы исторических хроник, здесь располагался дом заложников. Тут также могли проводиться казни заложников, врагов революции или же тех, на кого был навешен ярлык "врага революции".

Изначально здание было двухэтажным. До революции здесь был загородный увеселительный отель. Здание сохранилось. Сегодня это жилой дом, а в подвальном помещении расположился местный ЖЭК.

Для размещения чекистов было также предоставлено одно из самых знаменитых в городе зданий - особняк купца Рыжова по улице Садово-Куликовской (сейчас улица носит имя Дарвина, а в здании размещен Дом архитекторов).

Особняк купца Рыжова был построен знаменитым харьковским архитектором Величко в 1912 году в стиле неоренессанса. К слову, это одно из немногих зданий города, почти полностью сохранивших первоначальный внешний и внутренний облик.

Еще одно здание, которое смело можно было бы отнести к истории харьковской ЧК, располагалось на улице Клочковской, 81. В нем проживал один из наиболее известных харьковских чекистов Саенко. Но здание не сохранилось.

Председатели менялись как перчатки

В харьковской ЧК текучесть кадров была стремительная. С 1919 по 1921 год сменилось минимум шесть председателей, или начальников губернской ЧК. О некоторых даже не сохранилось никакой информации в открытых источниках.

Харьковская ЧК у широкой публики ассоциируется, как правило, с фамилией Саенко. Но самым известным председателем местной чрезвычайки был Станислав Францевич Реденс (1892-1940).

Как и железный Феликс, Реденс был поляком по национальности. Большевик не первой волны, но с дореволюционным стажем. В ВЧК состоял  с момента основания и сразу занял должность около начальства – секретарь председателя.

Около четырех месяцев руководил харьковской ЧК – с августа по декабрь, в период, когда "красный террор" временно пошел на убыль.

В начале 1930-х Реденс снова работал в столичном на тот момент Харькове председателем Главного политического управления УССР. Прославился как один из организаторов процесса над Зиновьевым и Каменевым и процесса по делу Рютина. Также его называют одним из организаторов ежовских репрессий в РККА в 1937-1938 годах.

Дослужился до звания комиссара госбезопасности 1-го ранга – на одну ступень ниже высшего звания "Генеральный комиссар".

Но падение было еще более стремительным, нежели взлет. В январе 1940 года Реденс был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Польши. В феврале 1940-го расстрелян.

Загадочный Танцура

Кое-какие обрывочные сведения сохранились об Афанасии Танцуре (1893-1938) – рабочем железнодорожных мастерских из Рыбинска, которого революция мобилизовала в карательные органы.

В Харькове Танцура появляется в июле 1921-го в роли руководителя губернской ЧК. В 1923 — 1927 годах был председателем Харьковского губернского, а затем Харьковского окружного суда.

В конце 1920-х его следы Танцуры теряются на 10 лет. Очередное упоминание о Танцуре появляется в книге "Сталинизм в советской провинции в 1937−1938 годах. Массовая операция на основе приказа № 447".

Его имя фигурировало среди проводников репрессивной политики.

Исследователи указывают, что упоминание о Танцуре сохранилось в архивах Харьковского СБУ. В документах говорится, что Афанасий Танцура "работал на следствии честно и самоотверженно, провел ряд следственных дел, по которым обвиняемые осуждены по 1-й категории", то есть — к расстрелу.

После 1938-го следы Танцуры теряются. Очевидно, он отправился вслед за своими жертвами в ходе чисток, которые проводились и в органах НКВД.

Супергерой Саенко

Наиболее ужасные страницы "красного террора" в Харькове связывают со Степаном Саенко, который указывается как комендант харьковского концентрационного пункта по адресу  улица Чайковская, 16, в первой половине 1919 года.

С именем Саенко связывают массовые казни, пытки и прочие "прелести" репрессивной политики соввласти. Не исключено, что значительная часть шишек досталась именно Саенко, потому что прожил он достаточно долгую жизнь (скончался в 1973-м в возрасте 87-ми лет). Значительную ее часть провел в Харькове. "Наследил" во многих документах, не исключено, что ходил по школам и рассказывал о своих подвигах на пионерских собраниях.

Вокруг имени Саенко даже начали складывать легенды (хотя, вполне возможно, небезосновательные). Парадоксально, но в городских легендах Саенко представляется скорее лихим "ковбоем" из голливудских вестернов, нежели тупым орудием репрессий из кинокартин времен поздней перестройки.

С 1921 года Саенко работал заместителем начальника Харьковского уголовного розыска. То есть его клиентами стали представители криминального мира. С бандитами и ворами Саенко был не менее жесток, нежели с контрреволюционерами. Харьковский воровской мир его очень боялся. На воровском сходе было принято решение о ликвидации Саенко. Четверо вооруженных бандитов поджидали его летним вечером на Клочковской, где в доме № 81 Саенко прожил большую часть жизни. На поле сражения остались бездыханные тела злоумышленников. Отважный следователь УГРО вышел из схватки победителем.

В 1924 году Саенко покинул силовые органы и стал сперва директором завода "Красный октябрь" (Харьковский машиностроительный завод), а затем фабрики "Красная нить". То есть стал вполне мирным хозработником. Однако по-прежнему оставался грозным противником.

Еще одна легенда гласит, что где-то в 1938 году карающая лапа постреволюционного террора начала подбираться и к легендарному чекисту.

Источники приводят рассказ одного из местных музейных работников:

В 1938 г., когда подавляющая часть старых чекистов уже была репрессирована, подошла очередь и Степана Саенко. Пришли за ним, как водится, ночью. "Воронок", обогнув новое здание Госпрома, нырнул вниз по спуску Пассионарии к Клочковской, при выезде на улицу — поворот налево, за трехэтажным доходным домом во дворе жил Саенко. Они ехали уверенно и привычно, зная, что неожиданность и страх сделают свое дело, что жертва сопротивляться не станет. Но в данном случае ошиблись: Саенко ждал их прихода и встретил на пороге с гранатой в руке. "Вы меня знаете, — тихо сказал с угрозой, — всех подорву". И дрогнули соколы-энкаведисты, отступили, оправдывая трусость тем, что завтра возьмут старика днем. Однако днем ситуация изменилась. Все исполнители и организаторы ареста Саенко сами были арестованы.

Подобная легенда ходила и о самом маршале Буденном. Якобы его тоже приезжали арестовывать, но непрошенных гостей маршал встретил с наганом и шашкой наголо. Несколько аналогичных полумифических историй Солженицын вставил в свой знаменитый "Архипелаг ГУЛАГ".

Судьбы остальных руководителей харьковской чрезвычайки менее известны. От некоторых в исторических хрониках осталась одна строчка с инициалами и фамилией. Времена были смутные. Люди возникали на страницах летописей из ниоткуда и исчезали в никуда.